Земля Мертвых - Страница 82

— Матрена, веревку принеси, — прозвучал за спиной спокойный голос, подводящий итог экзамену.

Погожин вздрогнул, снова прижал клинок к горлу смертника… Одно усилие, одно движение, один рывок Неожиданно Станислав уронил меч, быстрым движением расстегнул кобуру, вынул пистолет, передернул затвор, вскинул оружие и просто и без прикрас нажал на спусковой крючок.

Бездушный механизм смерти сработал без осечек: хлопнул выстрел — тать резко дернулся и повалился на бок, а милиционер небрежно отбросил в сторону ставший совершенно бесполезным «Макаров».

Однако засечники тут же кинулись в жнивье и отыскали странную металлическую игрушку.

— Что это, Нислав? Пищаль?

— Пистолет, — Погожин устало опустился на землю.

— Такой маленький?

— К нему специальные патроны нужны, а их нет, — тихо сказал милиционер. — Можно выбрасывать…

— Зачем? — Зализа подошел ближе и постучал пистолетом ему по плечу. — Отдай кузнецу, он тебе из него хороший топор выкует. Или нож. Странный ты воин, но я, кажется, знаю, что за оружие тебе нужно. Посмотрим, каков ты в деле. Матрена! — поворотился он к женщине. — Прокормишь мужика?

— Да как же одна, барин?! — взмолилась баба.

— Не хнычь, — повысил голос опричник. — Два года одна тянешь, и ничего. А тут я тебе недоимки прощу, мужику твоему двух коней дам, чтобы на смотры выезжал. И помогать он тебе станет, когда не при службе… Или вовсе забрать?

Матрена набычилась, и ничего не ответила.

— Ладно, — рассмеялся Зализа, — поможем тебе хозяйство поднять. Мужик твой пусть поправляется, раз увечный, но послезавтра к полудню собирай, с собой в Копорье заберу. Нужен.

Опричник посмотрел на потерянно сидящего рядом с расстрелянным татем Нислава, но его состояние, похоже, вполне удовлетворило опричника. Он легко поднялся в седло, поймал за повод заводного коня и помчался по пыльной тропе. Спустя несколько мгновений двое других засечников последовали за ним.

* * *

Усадьба выглядела в точности так, как ее оставили уходящие в крепость стрельцы: пролом в стене, закрытые ворота, выломанные двери дома. Пара подворников бесцельно слонялись от забора к забору, не зная, к чему приложить руки, из сарайчика обиженно хрюками свиньи, доносилось голодное мычание коров.

— Ярыга! — громко позвал Зализа единственного человека, который точно никуда не мог деться. — Куда пропал?

Харитоновский человек высунулся из опустевшей конюшни, увидел опричника и торопливо потрусил навстречу:

— С чем приехали Семен Прокофьевич? — подобострастно поинтересовался он.

— А ты думал, усадьбу крамольную без присмотра оставим? — спрыгнул на землю Зализа. — Чтобы тут новое гнездо колдовское завелось? А пошто тын никто не поправил? Али людишек не стало?

— Так, — понизил голос ярыга, — бают, сожгут усадьбу со всеми вместе. Как опричники с Москвы прискачут, так и сожгут. Девки, почитай, все по деревням разбежались, подворники тоже. Остались только Аким с Тимуром, они из Замежья, им тикать ближе.

— Почему коровы не на пастбище? А свиньи почему орут голодные? — продолжал отчитывать ярыгу опричник. — Ты хоть знаешь, что поместья изменников государю под руку отходят? И убыток вы творите самому царю Ивану Васильевичу.

— Так я… — развел руками ярыга.

— Грамоте обучен?

— Да, барин.

— Беглых подворников перепиши и всем начет поставь за нерадение, — четко распорядился опричник. — Скотину немедля накормить, на свежую траву выпустить. Тын чтобы к завтрашнему вечеру выправили… А пощто ты на левый бок кривишься?

— Ранили меня, Семен Прокофьевич, когда вы усадьбу воевать изволили, — признался смерд.

«Вот и бунтовщик выявился, — недовольно подумал Зализа. — Хотя этого карать не за что: барина защищал».

— Как тебя зовут?

— Твердиславом кличут, барин.

— Раз ты честность свою показал, — кинул опричник ярыге повод коня, — и от долга своего не убег, ставлю тебя в усадьбе приказчиком. Завтра всем убыткам перепись соверши, начет на беглых смердов наложи, порушенное исправь, за порядком следи. Теперь с тебя весь спрос. А сегодня я смотр поместному ополчению желаю произвести. Посылай вестников, дабы немедля сюда оружные и о двуконь явились. А пока угощение нам устроить распорядись.

Отдав распоряжения, опричник поднялся на крыльцо. Он не сказал ярыге самого главного — о чем и сам вспомнил всего несколько минут назад. Имущество изменника отходит в казну не полностью — половину его получает тот, кто крамолу распознал и изменника пред очи государевы выдал. Это означает, что хозяином усадьбы родовитого боярина Волошина может оказаться он, сын кожевенника Прокофия из угличской ремесленной слободы.

Теперь, идя по дому и глядя по сторонам хозяйским взглядом, он начал понимать, что разгром стрельцы учинили-таки немалый: все сундуки разломаны, часть рухляди раскидано по полям, из шкафов заморских дверцы содраны, посуда растащена, почитай, вся. В хитром темно-красном французском бюро, для написания грамоты предназначенном, ящички все повыбиты, и следы кистеня остались. Его, зализовского кистеня.

Засечники, просидевшие арест Волошина в наряде, тоже живо заинтересовались содержимом сундуков. Опричник препятствовать не стал — когда еще от их службы прибыток случится? Ярыга опись проведет, потом ничего ужо не возьмешь. А пока — пускай.

Боярские покои по-прежнему, словно сеном, белым пухом усыпаны, обломки стула повсюду раскиданы, икона с лампадой из угла выворочены и внизу валяются — слава Богу, хоть пожар от огня не занялся.